понедельник, 04 февраля 2013
Снаружи идёт дождь, внутри - дурацкая температура 37,2 и вся гадость, с пятницы гнездившаяся в носу, сползла в горло.
Предупредил начальство, расстроился, сейчас лягу спать дальше - ибо "во сне все болезни проходят" © все мои предки многие годы.
Вчерашнее обсуждение конфликтов в танцевальных постановках вызвало в памяти длинную-длинную цитату из Бруштейн (кто осилит, возможно, поймёт, к чему я):
Домашние спектакли скоро сменяются новым увлечением: мы издаем журнал...Домашние спектакли скоро сменяются новым увлечением: мы издаем журнал. "Издаем" - это, конечно, звучит слишком пышно. Мы еще не "издаем", мы только хотим издавать. Мы объявили всем в классе, чтобы кто может писал стихи, рассказы, повести - кто что хочет, кто что любит.
Главным редактором мы единогласно выбираем Лиду Карцеву. Она хотя еще сама ничего не написала ни хорошего, ни даже плохого, но у нее две тетки писательницы! Одна из них даже награждена Пушкинской премией Академии наук, - шуточки! Лида знает всякие загадочные слова (почти как тетя Женя!): это "безвкусно", а то "со вкусом", это "поэтично", а то - еще как-то иначе. В общем, Лида - самый подходящий редактор. В помощь Лиде - Маня, Варя и я.
- Если у нас наберется пять-шесть порядочных вещиц, вот и первый номер журнала! - с увлечением говорит нам Лида.
- А как мы его назовем? - спрашивает Маня.
- Я предлагаю заглавие: "Пламенные сердца"! - говорит Варя. При ее басовитом, "шмелином" голосе это звучит очень торжественно.
- Ох!.. - морщится Лида. - Невкусно!
- А ты его есть собираешься, что ли? - сердится Варя. - Ну хорошо, давай иначе: "Незабудки".
Лида безнадежно машет рукой.
- Ладно, - вмешиваюсь я, - заглавие давайте придумаем потом, когда будет уже что-нибудь написано. А то придумываем имя, а ребенок-то еще не родился!
Все-таки Варя изготовляет сначала прелестную обложку для журнала: по всей обложке сыплются незабудки, а на изящном, косо нарисованном, прямоугольнике - заглавие журнала: НЕЗАБУДУДКИ.
- О-очень хорошо! - насмешливо восхищается Лида. - "Незабудудки"! Замемечательное изобребретение Варварвары Забебелиной!..
Варя смущена, но находит выход из затруднения: две лишние буквы в середине слова "Незабудки" она превращает в маленькие незабудочки. Конечно, непонятно, почему заглавие в середине своей поперхнулось незабудочками, но ничего, сойдет! Гораздо хуже то, что нам принесли, для журнала! Стихи, в которых "ни складу, ни ладу". Например:
РОЗА
В саду цветов росло немало,
Но всех пышнее роза расцветала!
В садик вошел раз маленький мальчик,
Розу на кустике он увидал,
К ней протянул он свой пальчик
И бедную розу сорвал,
И нет уж хорошенькой розы,
И все цветочки льют слезы!
Редактор Лида беспомощно разводит руками:
- Ну можно ли поместить в журнале такую белиберду?
- Нельзя! - отвечаем хором Варя, Маня и я.
Одной из первых неожиданно приносит рассказ "Неравная пара" Тамара. Мы читаем... Бедный, но гениальный музыкант дает уроки сиятельной княжне. У нее - глаза! У нее - ресницы! У нее - носик и ротик! У нее - шейка! У нее - золотые кудри, нежные, как шелк. У нее прелестные ручки и крохотные ножки! Описание красоты молодой княжны занимает почти целую страницу. У бедняка музыканта нет ни ручек, ни ножек, ни шейки, ни ротика. У него только глаза - "глубокие, как ночь", смелые и решительные. Он необыкновенно умный, образованный и талантливый. Молодые люди влюбляются друг в друга. Однажды юная княжна играет на арфе; музыкант слушает сперва спокойно, но потом, придя в экстаз, склоняется к ногам юной княжны и целует ее туфельку. Молодые люди мечтают пожениться. Об этом узнают старый князь и старая княгиня и решают отдать свою дочь в монастырь: пусть живет до самой смерти монахиней, но только не женой бедного музыканта! Подслушав это родительское решение, молодая княжна бежит к озеру, ее белая вуаль развевается по ветру; она бросается в озеро и тонет. Бедняга музыкант бросается за ней - и тоже тонет. Конец.
Тамара приносит это произведение мне.
- Почитай... - говорит она. - Не знаю, хорошо ли вышло... Но имей в виду: дедушка, Иван Константинович, читал - и плакал! Слезами плакал!
Бедный Иван Константинович! Он вспомнил свою молодость и свою горькую любовь...
Помолчав, Тамара добавляет:
- Если вы все найдете, что конец слишком печальный, так я могу написать другой: бедный музыкант спас княжну, когда она уже совсем, совсем утопала - ну, прямо, можно сказать, уже пузыри по воде шли. Музыкант выловил ее из озера. После этого сердца ее родителей смягчились, и они разрешили молодым людям пожениться. Они поженились - и жили очень, очень счастливо... Конец.
Этот рассказ - "Неравная пара" - обходит весь класс, и все плачут над ним! Мы, редакторы, в отчаянии: все плачут - значит, это хорошо? А мы все четверо, собравшись на первое редакционное собрание у меня, хохочем - тоже до слез. По крайней мере, у Мани, по обыкновению, рот смеется, а глаза плачут крупными слезами.
Мы - в полной растерянности.
- Что делать? - говорит наконец Лида. - Это же совершенный ужас! Безвкусица!
- Но все плачут!.. - замечает Варя.
- Еще грустнее: значит, ни у кого нет вкуса!.. Ну, что у нас там еще есть?
Маня выкладывает на стол листок бумаги.
- Вот Меля Норейко принесла. "Страдалица Андалузия". Роман.
Маня читает вслух роман, написанный Мелей на одной страничке, вырванной из тетрадки:
- "Жила-была одна девушка. Ужасная красавица! И звали ее Андалузия. А пока маленькая, - то Андзя. И к ней посватался принц, - тоже красавец. Его звали Грандотель.
Они поженились. Но он оказался очень противный. Во-первых, пьяница. Во-вторых, злой-презлой. Дрался каждый день, а как, бывало, напьется, так хоть беги вон из дома! И, в-третьих, ужасно расточительный. Другой что заработает, то в дом несет, а этот принц Грандотель все из дома таскал.
И бедная Андалузия была несчастная страдалица.
В один прекрасный день принц Грандотель забрал из кассы всю выручку (они в Ковно торговали папиросами) и пошел в кабак и ужасно там напился. Пьяный, полез в драку; его забрали в полицию и посадили в тюрьму.
После этого несчастная страдалица Андалузия уже больше никогда, никогда не выходила замуж..." Все, - говорит Маня, дочитав "Страдалицу Андалузию".
Тут из соседней комнаты раздается голос папы. Он, оказывается, лежал на диване и слушал все, что мы читали.
- Девочки! - говорит папа. - Я тут нечаянно услышал эти два произведения. По-моему, это бред. И знаете, что самое плохое? Это печальный бред! Был когда-то, очень давно, Гиппократ - великий древний философ, "отец медицины". Так этот Гиппократ писал: "Бывает у больного бред веселый. Это - неплохой признак: такой больной еще может выздороветь. А бывает бред печальный, мрачный - это плохо: такой больной почти наверное умрет". Эти рассказы, что вы здесь читали, - мрачный бред...
- ...и, значит, журналу нашему предстоит помереть! - заключает Лида Карцева.
Никто из нас не возражает.
© Александра Бруштейн "Дорога уходит в даль"
@темы:
холивары,
цитаты,
почитать,
лытдыбр
-
-
04.02.2013 в 09:55вне зависимости от того, насколько это бред написан - люди пишут то, о чем у них болит, они пишут про жизнь.
но хуже не то, что они написали бред, а то, что папа "клеймо" на них уже поставил, типа что мрачный бред.
-
-
04.02.2013 в 10:02А папа, имхо, страдает тем же дефектом, что и учительница русского языка в "Доживем до понедельника".
-
-
04.02.2013 в 10:03А ты мне снился. Ты был в шубе, и мы то ли чай пили после разрушения мира, то ли еще что.
-
-
04.02.2013 в 11:34У меня, скорее, позиция папы, хотя и не вполне. Не все стоит печатать. Несомненно, в мире масса вещей, над которыми будут плакать, но печатать их все равно не стОит.
-
-
04.02.2013 в 12:16-
-
04.02.2013 в 12:20-
-
04.02.2013 в 15:36Morrigan Yill, "а потом все умерли" может быть написано очень по-разному. Например, это может быть "Гамлет". А может - приводимая в качестве примера банальная пурга
-
-
04.02.2013 в 15:56-
-
04.02.2013 в 16:02-
-
04.02.2013 в 16:23-
-
04.02.2013 в 16:24-
-
05.02.2013 в 04:27А что им, собственно, должны были в "Незабудудки"-то принести? Стихотворение Маяковского "Нате" с иллюстрациями Бурлюка? Или сатиры Саши Чёрного?
Как-то даже теряюсь...
-
-
05.02.2013 в 09:59