Заявка: двое из "Забора", будущее.Заявка: двое из "Забора", будущее.
Честно скажу, тут я немного сжульничал, развив давний черновик. Но, может быть, я наконец-то продолжу это писать.
Ночь на Святую Винифред.
...Робин дышал тяжко, с хрипами и присвистом, и наваливался на плечо Уилла как мешок с овсом. Элис обогнала мужа и со всей силы заколотила маленькими кулачками в тёмные ставни, из-за которых не пробивался ни один луч света.
В доме послышался шум, шаги и сонный недовольный голос:
- Кого черти в ночи принесли?
- Это я, Уилл, - отозвался Колючка и добавил к словам ощутимый удар ногой по двери, - открывайте!
- Дядя Уилл? - раздался скрип петель и на двор выглянул щуплый чернявый подросток с фонарём, недоверчиво вперившийся взглядом в людей у порога.
- Том ты или Ник, но впусти меня наконец! - рявкнул Уилл и, отодвигая парнишку с дороги, несмотря на его сопротивление, ввалился вместе со своей ношей в дом, где тут же обнаружил, что ему под рёбра упирается чей-то нож. - Святые апостолы, уж и домой не войти, так тут своих встречают! - простонал он, остановившись.
- Уилл? Это верно ты? - в круг света от фонаря вдвинулся владелец ножа - темноволосый и темноглазый крепыш чуть ниже Колючки ростом.
- Я, я, Фред, давай всё потом! Дай мне войти и пошли кого-нибудь из мальцов за травницей, пока за священником посылать не пришлось!
Бросив оценивающий взгляд на гостей, названный Фредом молча подхватил сползшего на пол Робина под свободную руку и вместе с Уиллом внёс его в просторную горницу, где уложил на широкий ларь у стены.
Навстречу выметнулся ещё один подросток, постарше, повыше, да волосом посветлее.
- Том, бери фонарь и дуй за травницей, - не глядя, приказал Фред, и, отодвинув плечом Элис, принялся помогать Колючке раздевать безвольное пышущее жаром тело. - Эх, Уилл, ты, конечно, ни разу без подарков не возвращался, но чтоб так... где тебя два года-то носило? И кто это?
Прежде чем ответить, Уилл бросил вокруг себя осторожный взгляд, и только убедившись, что в горнице они одни, процедил вполголоса:
- Где носило, там уж нет... В Ноттингемшире пробавлялся. Это - жена моя. Элис, вот этот грубиян - мой старший брат Фред Плотвичка...
Элис невольно фыркнула, прикрыв рот ладошкой.
- А это... Робин, - сделав слишком красноречивую паузу, он всё же уточнил: - её брат.
- Хор-рошо, - ухмыльнулся Фред, - пусть будет брат. Ноттингем, говоришь? Доходили слухи, там шериф лютует, половину йоменов за пособничество аутло перевешал уже...
- Ага, шериф. И шерифятня.
- Уилл! - Элис первый раз подала голос в этом доме и сама удивилась, как громко он прозвучал.
- А? - он обернулся на жену и ухмыльнулся вдруг очень похоже на Фреда, - Прости, милая. Да, Фред, будем считать, что женился я на дочери торговца из, скажем, Дерби. Только вот на деле взял я за себя племянницу шерифа Ноттингемского.
Кажется, едва ли не впервые в жизни Фред не нашёлся, что сказать младшему брату, да и не успел - гомоня за четверых, в дом ворвались Том и Ник, сыновья старшего из трёх братьев, Годвина, а вслед за ними вошла и с порога уверенно направилась к больному высокая молодая женщина с наглухо убранными в белый плат волосами.
Но Уилл точно знал - они были чуть рыжеватыми и вьющимися золотым пухом вокруг узкого лица.
- Леа? Что ты здесь делаешь?
Женщина вскинула на него светлые глаза и долю мгновенья всматривалась в его заросшее и чумазое лицо, после чего слабая улыбка узнавания промелькнула на её губах:
- Уилл, ты ли это?.. А меня - позвали, - и в объясненье своих слов она протянула Колючке свой узелок, опускаясь на колени возле лавки и отводя спутанные пряди волос с лица Робина.
Колючка словно взглянул на друга её глазами и ужаснулся: тощий, бледный, в уже почти девичьей по длине косе запутались какие-то репьи, лицо запало и почернело, только нос торчит, заострился, как у трупа... Уилл вскинулся и припал ухом к груди Робина - дышит ли ещё? Ладонь Леа мягко потрепала его по вихрам:
- Да жив он, жив, милостью Пресвятой Девы, а даст Бог - и ещё поживёт. Хозяюшка, - это уже Элис, замершей в углу, прижав руки ко рту, - воды-то справь...
Том отодвинул с дороги невпопад метнувшуюся к окошку девушку, молча вышел, вернулся с кувшином. Леа деловито, с неожиданной силой в тонких руках, перекладывала и укрывала Робина, отдавала короткие указания мужчинам, поила его какими-то тут же, лишь вода согрелась, заваренными травами, мимоходом касалась лба, словно стряхивая с него невидимую липкую паутину, и обтирала грудь мокрой тряпкой.
- Куда старая травница-то делась? - вполголоса поинтересовался Уилл у Фреда, принёсшего сверху плащи и позвавшего брата застелить ими старую кровать, стоявшую пустой аж со смерти матери, чтобы переложить больного туда.
- Да на тот свет, куда ж ещё. Тому уж больше года...